Американская экспедиция Русского флота в 1863—1864 гг.

АМЕРИКАНСКАЯ ЭКСПЕДИЦІЯ русскаго флота въ 1863—1864 гг. Политическая обстановка 1863 г. слагалась для Россіи самымъ неблагопріятнымъ образомъ. Вспыхнувшее въ этомъ году польское возстаніе вызвало во Франціи, Англіи, Австріи и Пруссіи горячее сочуствіе общественнаго мнѣнія. Польская пропаганда за границей успѣшно велась еще задолго до 1863 г., какъ польской артистократіей, вошедшей въ связь съ католическими консервативными партіями Европы, такъ и эмигрантами-демократами среди западныхъ революціонеровъ и радикаловъ. Эта заграничная агитація имѣла цѣлью, путемъ давленія общественнаго мнѣнія, вынудить западныя государства къ вмѣшательству въ русскія дѣла и, въ лучшемъ случаѣ, къ возстановленію Польши, подобно тому, какъ греческая агитація въ двадцатыхъ годахъ вызвала вмѣшательство державъ въ дѣла турецкія и въ результатѣ привела къ возрожденію Греціи. Особенное сочувствіе польская агитація встрѣтила во Франціи, какъ со стороны населенія, такъ, главнымъ образомъ, и самого императора Наполеона III. Наполеону удалось склонить къ совмѣстнымъ выступленіямъ противъ Россіи Англію и Австрію; Пруссія же, вопреки настроенію общественного мнѣнія и протестамъ ландтага, также увлеченныхъ польской пропагандой, заявила, по настоянію дальновиднаго Бисмарка, свою полную солидарность съ Россіей и готовилась оказать ей вооруженную помощь для подавленія возстанія. Подготовивъ коалицію противъ Россіи, Наполеонъ сразу началъ съ рѣзкаго шага, отправивъ императору Александру II письмо съ приглашеніемъ возстановить королевство польское. Получивъ рѣшительный отказъ, Наполеонъ предложилъ Англіи и Австріи немедленно объявить Россіи войну, но не встрѣтилъ сочувствія со стороны Англіи, которая предпочитала сначала воздѣйствовать на Россію дипломатическимъ путемъ. Въ апрѣлѣ 1863 г. Франція, Англія и Австрія отправили русскому правительству ноты, въ которыхъ каждая изъ этихъ державъ указывала на тѣ основанія, которыя, по ея мнѣнію, давали ей право на извѣстную заинтересованность въ польскихъ дѣлахъ; русское правительство отвѣчало, что усмиреніе польскаго возстанія, вспыхнувшаго въ предѣлахъ Россійской Имперіи, является исключительно частнымъ русскимъ дѣломъ, и что заинтересованность державъ въ польскомъ вопросѣ Россія могла бы понять только въ томъ смыслѣ, что самое возстаніе осуществилось при поддержкѣ революціонныхъ круговъ Франціи, Англіи и Австріи. На это со стороны державъ послѣдовали угрожающія іюньскія ноты съ требованіемъ для Польши реформъ; въ своемъ отвѣтѣ Россія отказывалась отъ проведенія какихъ бы то ни было реформъ до полнаго подавленія мятежа, но, считаясь съ угрожающимъ смысломъ іюньскихъ нотъ, признала право на извѣстное участіе въ польскомъ вопросѣ за тѣми державами, которыя участвовали въ раздѣлѣ Польши. Неудовлетворенныя этимъ отвѣтомъ, державы послали въ августѣ свои послѣднія ноты, въ которыхъ, отказываясь отъ всякихъ компромиссовъ съ Россіей по польскимъ дѣламъ, всю отвѣтственность за могущія быть послѣдствія возлагали исключительно на Россію. Другими словами, это означало полный разрывъ съ Россіей, грозившій каждую минуту разразиться войной. Имѣя на своей сторонѣ только Пруссію, Россія была поставлена въ очень тяжелое положеніе. Помимо значительной части войскъ, занятыхъ усмиреніемъ мятежа, приходилось держать наготовѣ всю западную армію и быть на-стражѣ, на случай осложненій, въ Финляндіи и на Кавказѣ, гдѣ также велась усиленная пропаганда польскихъ и иностранныхъ агитаторовъ. Такія же предупредительныя мѣры пришлось принять и для охраны нашихъ морскихъ границъ: была организована оборона доступовъ къ Кронштадту, въ Балтійскомъ морѣ высланъ въ крейсерство особый отрядь къ курляндскимъ берегамъ, въ Черномъ морѣ — къ берегамъ Кавказа, въ Тихомъ океанѣ наличныя морскія силы собраны къ Владивостоку. Трудность положенія Россіи усугублялась еще тѣмъ, что и въ Балтійскомъ морѣ, и въ Тихомъ океанѣ, не говоря уже о Черномъ морѣ, флотъ нашъ, по своей относительной слабости, ни въ коемъ случаѣ не могъ бороться противъ соединенныхъ англо-французскихъ морскихъ силъ и, въ случаѣ войны, всѣ побережья Россіи дѣлались вполнѣ открытыми для морскихъ операцій союзниковъ. Эти затруднительныя обстоятельства заставили Императора Александра остановиться на смѣлой, почти геніальной, мысли, внушенной ему управляющимъ Морскимъ Министерствомъ, адмираломъ Н. К. Краббе: разрѣшить польскій вопросъ въ его международномъ значеніи такъ, какъ того требовало достоинство Россіи, т.-е. принудить державы немедленно отказаться отъ всякаго вмѣшательства въ русскія дѣла; возложить эту задачу на русскіи флотъ и осуществить ее у береговъ Америки. Мысль адмирала Краббе была такова: наши морскія силы въ Балтійскомъ морѣ и Тихомъ океанѣ, которыя все равно были бозсильны противъ англо-французскаго флота, необходимо использовать для демонстраціи противъ Англіи въ самомъ чувствительномъ нервѣ ея политики — морской торговлѣ; для этого слѣдовало воспользоваться междоусобной американской войной, съ тѣмъ, чтобы демонстрація, враждебная Англіи, была въ то же время демонстраціей дружественной въ отношеніи Сѣверныхъ Штатовъ. Одновременное появленіе двухъ нашихъ эскадръ въ Санъ-Франциско и Нью-Іоркѣ давало, по мысли Н. К. Краббе, самую выгодную позицію нашему флоту, потому что, въ случаѣ объявленія войны, всѣ пути морской торговли Англіи и, отчасти, Франціи въ Атлантическомъ и Тихомъ океанахъ находились подъ угрозой нашихъ эскадръ, достаточно сильныхъ для расправы съ коммерческими судами и достаточно быстроходныхъ для того, чтобы оставаться неуязвимыми для нашихъ возможныхъ противниковъ. Политическое значеніе задуманной экспедиціи Н. К. Краббе оцѣнивалъ въ томъ смыслѣ, что изъ положенія угрожаемаго Россія сразу становилась въ угрожающее и тѣмъ совершенно развязывала себѣ руки въ польскомъ вопросѣ. Изъ опасенія многомилліонныхъ убытковъ и полнаго разстройства торговли Англія должна была, по мысли адмирала Краббе, немедленно отказаться отъ совмѣстнаго выступленія съ Наполеономъ и этимъ всякое вмѣшательство въ польскія дѣла было бы прекращено, потому что и Наполеонъ, безъ поддержки Англіи, не рѣшился бы выступить только съ Австріей, имѣя противъ себя Россію и Пруссію. Почва же для русской демонстраціи въ Америкѣ была подготовлена ранѣе: Россія, только что уничтожившая крѣпостное право, вступившая на путь либеральныхъ реформъ шестидесятыхъ годовъ и притомъ не имѣвшая въ Америкѣ никакихъ существенныхъ матеріальныхъ интересовъ, сразу, съ самаго возникновенія американской междоусобой войны, стала на сторону Сѣверныхъ Штатовъ, боровшихся противъ Южныхъ (конфедератовъ) за уничтоженіе невольничества. Взглядъ русскаго правительства на американскія дѣла особенно ясно былъ выраженъ въ депешѣ кн. Горчакова, отправленной русскому посланнику въ Соединенныхъ Штатахъ и сообщенной статсъ-секретарю иностранныхъ дѣлъ Сьюарду. "Американскій Союзъ, — говорилось въ депешѣ, — въ нашихъ глазахъ не есть только существенный элементъ всемірнаго политическаго равновѣсія; онъ представляетъ собою націю, къ которой нашъ Августѣйшій Государь, а съ нимъ и вся Россія, питаютъ самый дружескій интересъ, ибо обѣ страны, поставленныя на оконечностяхъ обоихъ полушарій, обѣ въ цвѣтущемъ періодѣ своего развитія, кажутся призванными къ естественной общности взаимныхъ интересовъ и сочувствій, обоюдныя доказательства которыхъ ими представлены". Англія же, терпѣвшая колоссальные убытки, особенно въ хлопчато-бумажномъ производствѣ, изъ-за прекращенія ввоза сырья изъ Америки и опасавшаяся отраженія американской борьбы противъ рабства въ своихъ многочисленныхъ колоніяхъ и въ Индіи, стала на сторону конфедератовъ, вмѣстѣ съ Франціей признала ихъ воюющей стороною и въ отношеніи къ Союзу приняла такое враждебное положеніе, которое каждую минуту грозило разрѣшиться войной. Такимъ образомъ, вовлеченная въ политику Наполеона III, Англія оказалась въ ложномъ положеніи: съ одной стороны, она, якобы во имя гуманности и либерализма, выступала въ защиту Польши, съ другой — поддерживая въ Америкѣ конфедератовъ противъ Союза, тѣмъ самымъ явно препятствовала уничтоженію рабства. Сочувственно отнесшись къ мысли объ американской экспедиціи, Императоръ Александръ II подробную разработку инструкціи для обѣихъ эскадръ поручилъ тому же Н. К. Краббе, который, въ отсутствіе генералъ-адмирала Великаго Князя Константина Николаевича, бывшаго въ то время Намѣстникомъ Царства Польскаго, временно исполнялъ его обязанности. Выработанной адмираломъ Краббе инструкціей предписывалось, въ случаѣ открытія военныхъ дѣйствій по прибытіи нашихъ эскадръ въ Америку, распредѣлить суда обѣихъ эскадръ на торговыхъ путяхъ Атлантическаго, Тихаго, а по надобности и другихъ океановъ и морей, для нанесенія всевозможнаго вреда непріятельской торговлѣ и, въ случаѣ возможности, для нападенія на слабыя мѣста англійскихъ и французскихъ колоній. Для обезпеченія продовольствія и снабженія обѣихъ эскадръ, уходившихъ въ Америку въ полной боевой готовности, туда былъ высланъ капитанъ 2 ранга Кроунъ, который, по соглашенію съ начальниками обѣихъ эскадръ и съ нашимъ посланникомъ въ Вашингтонѣ, долженъ былъ организовать быстрое и непрерывное доставленіе на эскадры всѣхъ нужныхъ припасовъ при помощи зафрахтованныхъ судовъ, на заранѣе условленныхъ рандеву. Въ составъ снаряжавшейся въ Кронштадтѣ эскадры Атлантическаго океана, начальникомъ который былъ назначенъ контръ-адмиралъ Лесовскій, вошли фрегаты "Александръ Невскій", "Пересвѣтъ" и "Ослябя" ("Ослябя" ушелъ въ Америку непосредственно изъ Средиземнаго моря), корветы "Варягъ" и "Витязь" и клиперъ "Алмазъ"; изъ Тихаго океана были назначены корветы "Богатырь", "Калевала", "Рында" и "Новикъ" и клипера "Абрекъ" и "Гайдамакъ"; начальникъ эскадры — свиты контръ-адмиралъ Поповъ. Такъ какъ непремѣннымъ условіемъ задуманной экспедиціи было соблюденіе строжайшей тайны при снаряженіи эскадръ и быстрый и незамѣтный переходъ ихъ изъ Кронштадта въ Нью-Іоркъ и изъ Владивостока въ Санъ-Франциско, то о цѣли плаванія эскадръ было заранѣе сообщено только ихъ начальникамъ, и только въ послѣднюю минуту — командирамъ судовъ. Особое значеніе имѣло сохраненіе тайны для эскадры адмирала Лесовскаго, потому что раскрытіе этого плана могло сразу обострить положеніе и вызвать вооруженное сопротивленіе эскадрѣ со стороны Англіи и Франціи даже еще въ Балтійскомъ морѣ. Однако, переходъ обѣихъ эскадръ въ Америку былъ совершенъ вполнѣ благополучно и незамѣтно: эскадра Атлантическаго океана прошла черезъ Малый Бельть въ Нѣмецкое море, обогнула съ сѣвера Шотландію, а затѣмъ шла въ океанѣ вдали отъ обычныхъ путей торговыхъ судовъ; эскадра Тихаго океана прошла Лаперузовымъ проливомъ. Американскія газеты, пришедшія вскорѣ послѣ того въ Европу, принесли, одно за другимъ, два сенсаціонныхъ извѣстія, которымъ никто, даже въ Россіи, сначала не хотѣлъ вѣрить: первое, что 24-го сентября русская эскадра адмирала Лесовскаго стала на якорь на рейдѣ Нью-Іорка, и второе, что 27-го сентября русская эскадра адмирала Попова стала на якорь на рейдѣ Санъ-Франциско. Ближайшимъ слѣдствіемъ этой демонстраціи было, какъ этого и ожидалъ Александръ II, полное, и притомъ почти мгновенное, распаденіе коалиціи противъ Россіи. Иначе, впрочемъ, и быть не могло: русскій флотъ, обманувшій бдительность своихъ вѣроятныхъ противниковъ, занялъ въ отношеніи ихъ такую командующую и почти неуязвимую позицію въ океанахъ, что сомнительныя выгоды ихъ возможныхъ успѣховъ на незащищенныхъ побережьяхъ Россіи не смогли бы покрыть того колоссальнаго вреда, который былъ бы нанесенъ ихъ торговлѣ и колоніямъ, въ особенности Англіи, и безъ того переживавшей промышленный кризисъ изъ-за американской войны. Первой поспѣшила отложиться отъ коалиціи Австрія, которая, сразу почуявъ всю шаткость положенія, предвидя близкую размолвку Англіи и Франціи, побоялась принять на себя совмѣстный ударъ Россіи и Пруссіи, и, круто измѣнивъ свою политику, не только немедленно пошла на соглашеніе съ Россіей, но даже стала содѣйствовать усмиренію мятежа. Въ то же время англійская рѣзкая нота по польскому вопросу, адресованная въ Петербургъ, была спѣшно задержана въ Берлинѣ, отчасти вслѣдствіе угрозъ со стороны Пруссіи, и дальше Берлина не пошла: Англія отказалась отъ вмѣшательства. Пытаясь спасти свое положеніе, Наполеонъ предложилъ, какъ послѣднее средство, созвать конгресъ для обсужденія польскаго вопроса, но и эта его попытка не была принята ни Англіей ни Австріей, и Наполеонъ, оставшись въ одиночествѣ, вынужденъ былъ и самъ отказаться отъ всякой мысли о вмѣшательствѣ. Самъ Императоръ Александръ II быстро оцѣнилъ значеніе нашей морской демонстраціи. Вынужденный послѣ іюньскихъ нотъ нѣсколько поступиться достоинствомъ Россіи и признать за державами извѣстныя права на вмѣшательство, онъ, уже черезъ три недѣли по прибытіи эскадръ въ Америку, въ рескриптѣ на имя генералъ-адмирала (отъ 19 октября) назвалъ Польшу страной, "находящейся подъ гнетомъ крамолы и пагубнымъ вліяніемъ иноземныхъ возмутителей". Упоминаніе въ обнародованномъ рескриптѣ объ "иноземныхъ возмутителяхъ", которое до прибытія нашихъ эскадръ въ Америку могло бы послужить casus’омъ belli, теперь было встрѣчено державами молчаливо, какъ заслуженный урокъ. Съ самаго момента прибытія въ Америку русскія эскадры сдѣлались предметомъ непрерывныхъ восторженныхъ манифестацій со стороны американскихъ властей и населенія. О политическомъ значеніи этихъ манифестацій достаточно ясно говорятъ заголовки статей американскихъ газетъ того времени: "Новый союзъ скрѣпленъ. Россія и Соединенные Штаты братствуютъ. — Восторженная народная демонстрація. — Русскій крестъ сплетаетъ свои складки съ звѣздами и полосами. — Посѣщеніе эскадры. — Представленіе резолюціи общиннаго комитета и рѣчь адмирала Лесовскаго. — Военный и офиціальный пріемъ. — Большой парадъ въ Пятой улицѣ", и т. п. Истинный смыслъ всѣхъ этихъ манифестацій былъ тотъ, что появленіе русскихъ эскадръ, помимо рѣшающаго вліянія на вмѣшательство въ польскія дѣла, вмѣстѣ съ тѣмъ сразу и по тѣмъ же самымъ причинамъ обезпечило Сѣверный Союзъ отъ угрожавшаго ему вмѣшательства Англіи. Сознаніе своего безсилія и проигранной сразу на двухъ материкахъ игры вызвало повсюду въ Англіи злобное раздраженіе. "Times", въ номерѣ отъ 2-го октября, говоря о нью-іоркскихъ оваціяхъ русскому флоту, съ плохо скрываемымъ раздраженіемъ добавляетъ: "Муниципалитетъ и высшая буржуазія рѣшились осыпать всевозможными почестями русскихъ офицеровъ. Процессіи, обѣды, балы, серенады, всѣ средства пущены въ ходъ, чтобы показать, до чего были бы рады американцы, если бы у нихъ завелся другъ въ Европѣ, да еще такой, какъ Россія. Зато французскихъ и англійскихъ моряковъ вовсе не видно на берегу, хотя ихъ до 5.000 жмется на тѣсномъ пространствѣ здѣшней морской стоянки. Журналы объясняютъ это довѣрчивымъ янки слѣдующимъ образомъ: крымская война до того раздражила русскихъ противъ французовъ и англичанъ, что они не могутъ встрѣчаться съ ними безъ того, чтобы не приходить въ ярость. Но дѣло гораздо проще: французскихъ и англійскихъ офицеровъ не видно потому, что они, вѣроятно, не желаютъ играть второстепенную роль на празднествахъ, гдѣ львами являются русскіе, а матросовъ не пускаютъ на берегъ потому, что американцы заманиваютъ ихъ къ себѣ на службу". За время пребыванія въ Америкѣ, съ сентября 1863 по іюнь 1864 г., отдѣльныя суда эскадры Атлантическаго океана, имѣя главной базой Нью-Іоркъ, посѣтили Балтимору, Анаполисъ, Гамптонъ, Караибское море, Мексиканскій заливъ, Кубу, Гондурасъ, Гавану, Ямайку, Кюрасао, Картагену, Бермудскіе острова и Аспинваль; суда эскадры Тихаго океана, безировавшейся на Санъ-Франциско, ходили въ практическое плаваніе въ Гонолулу, въ Южное полушаріе, Ситху и Ванкуверъ (бывшій въ составѣ этой эскадры корветъ "Новикъ", получившій аварію у Санъ-Франциско осенью 1863 г., былъ тамъ же, на мѣстѣ, проданъ американцамъ). Во всѣхъ городахъ Сѣвернаго Союза, гдѣ бы ни появились русскіе моряки, несмотря на то, что это было время самаго разгара, междоусобной войны, немедленно закрывались магазины, вывѣшивались русскіе и американскіе флаги, устраивались парады войскамъ, торжественные банкеты, балы и т. п., постоянно гремѣла музыка, произносились рѣчи, все принимало праздничный, радостный видъ. Политическое значеніе американской экспедиціи было еще разъ рѣзко подчеркнуто на прощальномъ банкетѣ въ честь русской эскадры въ Бостонѣ. "Русская эскадра, — говорилъ мэръ города Бостона, — не привезла къ намъ съ собою ни оружія ни боевыхъ снарядовъ для подавленія возстанія; мы въ нихъ не нуждаемся; но она принесла съ собою болѣе этого: чувство международного братства, свое нравственное содѣйствіе". — "Россія, — говорилъ другой ораторъ, — показала себя въ отношеніи къ намъ мудрымъ, постояннымъ и надежнымъ другомъ. Императоръ и его просвѣщенные совѣтники уразумѣли то, чего не хотѣли видѣть ни Франція ни Англія, — что распаденіе Сѣверо-Американскаго союза было бы событіемъ, одинаково пагубнымъ какъ для самихъ рабовладѣльческихъ штатовъ, такъ и для нашего конституціоннаго правителъства". Послѣ почти годового пребыванія въ Америкѣ наши эскадры были, наконецъ, отозваны. Самое отозваніе ихъ было сдѣлано только тогда, когда уже вполнѣ опредѣленно обозначилась полная побѣда Союза надъ конфедератами и всякая вѣроятность вмѣшательства Англіи, даже послѣ ухода русскихъ эскадръ, совершенно отпадала. Эскадра Лесовскаго возвратилась въ Кронштадта изъ Нью-Іорка 25-го іюля; эскадра же контръ-адмирала Ендогурова (смѣнившаго въ началѣ іюня 1864 г. адмирала Попова) изъ Санъ-Франциско вышла 1-го августа, заходила на Сандвичевы острова, оттуда прибыла въ Шанхай и тамъ суда эскадры были распредѣлены по русскимъ, японскимъ и китайскимъ портамъ Тихаго океана. Считая себя глубоко обязаннымъ Россіи, американское правительство въ 1866 году, уже по окончаніи междоусобной войны, по полученіи извѣстія о злодѣйскомъ покушеніи на жизнь Имп. Александра, постановило отправить въ Россію особый отрядъ съ депутаціей для поздравленія Императора съ избавленіемъ отъ опасности и выраженія Государю и русскому народу признательности Соединенныхъ Штатовъ за помощь, оказанную посылкой въ Америку русскихъ эскадръ. Составлявшіе этотъ отрядъ мониторъ новѣйшаго типа "Міантономо" и пароходъ "Августа", подъ флагомъ товарища государственнаго секретаря по морскому министерству Соединенныхъ Штатовъ капитана Фокса, 19-го іюля прибыли въ Кронштадтъ, въ сопровожденіи вышедшей имъ навстрѣчу русской эскадры адмирала Лесовскаго. Принятый въ Высочайшей аудіенціи, капитанъ Фоксъ поднесъ Государю адресъ, вотированный конгрессомъ, въ котрромъ выражалась искренняя радость американцевъ по случаю избавленія Государя отъ опасности и глубокая благодарность за поддержку, оказанную Россіей Америкѣ. Американскіе офицеры и команда встрѣтили въ Кронштадтѣ и Петербургѣ въ морскихъ кругахъ самый горячій пріемъ, которымъ русскіе моряки желали отплатить американцамъ за широкое гостепріимство, оказанное нашимъ эскадрамъ въ Америкѣ. Желая выразить благодарность не только русскому правительству, но и народу, капитанъ Фоксъ съ депутаціей отправился въ Москву, чтобы, въ лицѣ московскаго населенія, принести благодарность самому "сердцу Россіи". Пріемъ, который депутація встрѣтила въ Москвѣ, несмотря на всю его чисто московскую пышность, вышелъ довольно конфузнымъ для русскаго общества, рѣзко подчеркнувъ хроническое у насъ невниманіе къ родному флоту и полное невѣжество въ тѣхъ, даже міровыхъ, вопросахъ политики, въ которыхъ флотъ нашъ игралъ выдающуюся роль. Тонкій юморъ И. Ф. Горбунова тогда же подмѣтилъ эту черту: "Господа Американе! какъ теперича мы друзья, коли будетъ приказаніе, при нашемъ капиталѣ — мостъ черезъ Антлантическій океанъ въ три дня! въ лучшемъ видѣ! Господа Американе, ура!" эта рѣчь, будто бы сказанная Фоксу и, дальше, отвѣтный ему же тостъ "за здоровье, за здоровье отца архимандрита! Ура!" — вотъ, въ художественной обработкѣ Горбунова, московская оцѣнка міровыхъ событій 1861—1866 годовъ. Не теряя и теперь своего анекдотическаго смысла, это "московское привѣтствіе" является точнымъ показателемъ того полнаго равнодушія, которое было проявлено русскимъ обществомъ къ нашей "американской экспедиціи". Между тѣмъ экспедиція эта является классическимъ, единственнымъ даже для всемірной исторіи, примѣромъ наивыгоднѣйшаго использованія морскихъ силъ, въ которомъ особенно рельефно сказалось одно изъ свойствъ, присущихъ почти исключительно природѣ морской силы, именно воздѣйствіе морскихъ демонстрацій на "международную впечатлительность". И въ данномъ случаѣ послѣдствія "международной впечатлительности" были особенно велики: полное распаденіе коалиціи противъ Россіи и, какъ слѣдствіе этого, болѣе быстрое подавленіе польскаго мятежа; поднятіе поколебленнаго престижа Россіи; потеря Наполеономъ III его преобладающаго вліянія въ европейской политикѣ; устраненіе вмѣшательства Англіи въ американскую войну; болѣе быстрое и успѣшное для Сѣвернаго Союза окончаніе этой войны; наконецъ, возможность для Россіи принять косвенное участіе въ великомъ дѣлѣ уничтоженія невольничества. Съ горькимъ чувствомъ надо упомянуть о томъ, что эта почтенная услуга, оказанная нашимъ флотомъ Россіи, не нашла себѣ признанія и въ наши дни: на стѣнахъ храма памятника Императору Александру II въ Петербургѣ (храмъ Воскресенія), покрытыхъ снаружи гранитными досками съ перечисленіемъ и датами всѣхъ, даже второстепенцыхь, событій внутренней и внѣшней политики этого царствованія, объ американской экспедиціи совершенно не упомянуто, хотя самъ Государь считалъ ее одною изъ лучшихъ страницъ въ исторіи русскаго флота и своего царствованія. Къ сожалѣнію, до сихъ поръ еще нѣтъ подробнаго описанія американской экспедиціи, и настоящая статья является первымъ спеціальнымъ трудомъ по этому вопросу; самый терминъ "американская экспедиція" введенъ здѣсь впервые. (Морской Сборникъ 1863 г.; № 11 (загран. мор. хроника), 1864 г. № 11 (загран. мор. хрон.), 1866 г. № 8 "Американцы въ Кронштадтѣ"; Обзоръ загран. плаваній судовъ рус. воен. флота съ 1850—1868 гг., томъ I Спб., 1871; Complimentary Banquet given by the City Council of Boston to Rear-admiral Lessofsky and the officers of the Russian Fleet at the River-House, 7 June 1864. Boston).